Психосоматика:
роль психологии в исцелении болезней
роль психологии в исцелении болезней
Как психолог вообще попал в тему исцеления болезней?
Почему в фокусе его профессионального внимания оказываются симптомы болезни, если он не врач. Что можно ждать от психологической работы в плане улучшения здоровья и стоит ли делать на это ставку, тратя свои ресурсы?
Хочу поднять эти вопросы и поделиться тем, как я для себя на них отвечаю, причем с обеих сторон – и со стороны клиента, и со стороны психолога.
Почему в фокусе его профессионального внимания оказываются симптомы болезни, если он не врач. Что можно ждать от психологической работы в плане улучшения здоровья и стоит ли делать на это ставку, тратя свои ресурсы?
Хочу поднять эти вопросы и поделиться тем, как я для себя на них отвечаю, причем с обеих сторон – и со стороны клиента, и со стороны психолога.
Мария Ракитина
Клинический психолог
Направление «Психосоматика» в рамках курса клинической психологии выбрала для себя сразу – это был личный интерес, так как в моем теле на тот момент не было, по-моему, ни одной системы, в которой не наблюдалось бы какого-либо изменения (симптома). Я болела и боялась заболеть, боялась заболеть и болела, ежегодно лежала в больницах, пила гормоны, носила корсеты, глотала лекарства, делала массажи, мазалась мазями, молилась и пр.пр.пр. И эта «заевшая пластинка» мне к тому моменту уже изрядно надоела.
Поэтому, как выходец из академической семьи, я тогда решила, на сколько смогу, разобраться в процессе основательно – понять, что уже накоплено в науке в области понимания образования симптомов, что реально показывает результаты, куда все движется и можно ли что-то сделать, чтобы вернуться в нормальное естественное здоровое состояние.
Мой личный интерес принес мне столь серьезные результаты по восстановлению здоровья, что эта тема в дальнейшем стала зоной и моего профессионального интереса.
То, что в умах людей много путаницы по поводу того, поможет ли само-копание, психологическая, внутренняя эмоциональная работа улучшить состояние тела, понятно. Этот конфликт взглядов существует не только в голове конкретного человека, не только внутри дискутирующей на кухне компании, она существует в самой основе западной медицины. В любом ВУЗе на предмете истории психиатрии и клинической психологии вам расскажут, что у истоков современной западной медицины стояли 2 подхода:
целостный, говорящий о том, что больное тело без души лечить бесполезно
и анатомический, противоположный, говорящий о том, что болезнь – это патология конкретного органа и лечить нужно орган, а душу оставьте в покое.
Поэтому, как выходец из академической семьи, я тогда решила, на сколько смогу, разобраться в процессе основательно – понять, что уже накоплено в науке в области понимания образования симптомов, что реально показывает результаты, куда все движется и можно ли что-то сделать, чтобы вернуться в нормальное естественное здоровое состояние.
Мой личный интерес принес мне столь серьезные результаты по восстановлению здоровья, что эта тема в дальнейшем стала зоной и моего профессионального интереса.
То, что в умах людей много путаницы по поводу того, поможет ли само-копание, психологическая, внутренняя эмоциональная работа улучшить состояние тела, понятно. Этот конфликт взглядов существует не только в голове конкретного человека, не только внутри дискутирующей на кухне компании, она существует в самой основе западной медицины. В любом ВУЗе на предмете истории психиатрии и клинической психологии вам расскажут, что у истоков современной западной медицины стояли 2 подхода:
целостный, говорящий о том, что больное тело без души лечить бесполезно
и анатомический, противоположный, говорящий о том, что болезнь – это патология конкретного органа и лечить нужно орган, а душу оставьте в покое.
Психосоматика – это отголосок целостного подхода. Его представители понимали, что, если есть болезнь, значит есть какие-то душевные проблемы, влияющие на это. Представители анатомического подхода причины болезни искали в других местах – не в психике человека. Когда-то брал верх один подход, когда-то другой. Давайте посмотрим, что мы имеем сейчас. Сейчас нам понятно, что связь психики и тела существует, психосоматику как таковую никто не отрицает. Об этой взаимосвязи говорили тысячи лет назад, сотни лет назад, и говорят сейчас. Если бы даже об этом молчали, посмотрите на себя в зеркало, и вы увидите их – психику и тело - не отделимо друг от друга. Вы разволновались - кожные покровы покраснели, вы испугались - застучало сердце и кровь схлынула с лица, вы загрустили – выступили слёзы — всё это элементарные примеры действия психосоматических процессов – того, как эмоция затрагивает ткани и функции тела.
Термин «психосоматический» впервые использовал немецкий врач Иоганн Хайнрот в 1818 году, то есть 200 лет назад, чтобы указать, что есть болезни, причина которых в душевных страданиях человека. Именно для этого он соединил эти два древне-греческих слова: психо – душа и сома – тело.
Через 100 лет венский психоаналитик Феликс Дойч и его коллеги возобновляют использование терминологии и появляться уже тот самый термин ПСИХОСОМАТИКА, который мы используем сейчас.
Но самой идее связи психики и тела не 100 и не 200 лет, она реально стара как мир и проходит красной нитью через всю историю медицины. Какие выводы при этом только не делались, о чем только ученые не дискутировали, но если посмотреть на всю эту историю не точечно, а в целом, я согласна с Эриком Берном, который делает акцент на том, что «нет не-психосоматических болезней, что каждая болезнь является и психической, и физической одновременно. И болезни нет дела до того, знает ли об этом врач».
Термин «психосоматический» впервые использовал немецкий врач Иоганн Хайнрот в 1818 году, то есть 200 лет назад, чтобы указать, что есть болезни, причина которых в душевных страданиях человека. Именно для этого он соединил эти два древне-греческих слова: психо – душа и сома – тело.
Через 100 лет венский психоаналитик Феликс Дойч и его коллеги возобновляют использование терминологии и появляться уже тот самый термин ПСИХОСОМАТИКА, который мы используем сейчас.
Но самой идее связи психики и тела не 100 и не 200 лет, она реально стара как мир и проходит красной нитью через всю историю медицины. Какие выводы при этом только не делались, о чем только ученые не дискутировали, но если посмотреть на всю эту историю не точечно, а в целом, я согласна с Эриком Берном, который делает акцент на том, что «нет не-психосоматических болезней, что каждая болезнь является и психической, и физической одновременно. И болезни нет дела до того, знает ли об этом врач».
С 1818 года в области психосоматики было проведено много исследований и сделано много новых открытий.
В основном, этим мы обязаны двум направлениям - физиологам (первые из которых - Селье, Кэннон, Павлов) и психоаналитикам (первые из которых - Фрейд, Александер, Дойч, Донбар, Райх). Они подхватили первоначальные заявления о том, что в основе телесных симптомов находятся психологические причины и подкрепили эти заявления исследованиями каждый в своей области. В нашей стране основательно психосоматическую тему проработал доктор медицины, профессор Р.А. Лурия (отец нашего основателя нейропсихологии), который в 1935 году ввел такой важный термин как внутренняя картина болезни. Так же у нас эту тему исследовал С.П. Боткин, который говорил, что не все так морфологично, смотрите, например - микробы те же, но болеют все по-разному – он проводил исследования в этой области на базе клиники.
То есть клиницисты никогда полностью не отказывались от психосоматической логики, привнося ее по возможности в лечебный процесс, как это изначально было предусмотрено родоначальником медицины – Гиппократом - и его последователями в целостном подходе.
В основном, этим мы обязаны двум направлениям - физиологам (первые из которых - Селье, Кэннон, Павлов) и психоаналитикам (первые из которых - Фрейд, Александер, Дойч, Донбар, Райх). Они подхватили первоначальные заявления о том, что в основе телесных симптомов находятся психологические причины и подкрепили эти заявления исследованиями каждый в своей области. В нашей стране основательно психосоматическую тему проработал доктор медицины, профессор Р.А. Лурия (отец нашего основателя нейропсихологии), который в 1935 году ввел такой важный термин как внутренняя картина болезни. Так же у нас эту тему исследовал С.П. Боткин, который говорил, что не все так морфологично, смотрите, например - микробы те же, но болеют все по-разному – он проводил исследования в этой области на базе клиники.
То есть клиницисты никогда полностью не отказывались от психосоматической логики, привнося ее по возможности в лечебный процесс, как это изначально было предусмотрено родоначальником медицины – Гиппократом - и его последователями в целостном подходе.
В настоящее время проводятся новые исследования и уже в прямом смысле становится очевидным то, что эмоция способна вызывать изменения в клетках и тканях тела.
Найдите, например, и послушайте лекции доктора медицинских наук - Вейна Александра Моисеевича - интересно и доходчиво объясняется психосоматический материал.
Есть специальные лаборатории, где физиологи прицельно занимаются физиологией эмоций и тем, как эмоциональное напряжение распространяется на все отделы ЦНС, вовлекая потом и периферическую нервную систему, и разные органы.
В умах людей психосоматические взгляды на болезни присутствуют, например, через фразы «все болезни от нервов», «ребёнок заболел - наверное, в школу не хочет идти», «от кого тебя так тошнит?» и так далее.
То есть связь психики и тела была, есть и никуда не денется. Она естественна и как занимала, так и занимает умы ученых.
Кто-то относится к психосоматическим взглядам скептически, имеет право. Думаю, это дань традиции, закрепившейся за последние пару сотен лет развития анатомического полхода и естественно-научного знания, а также нехватка исследований для однозначного утверждения иного. Но, тем не менее, они продолжаются, я за них очень благодарна, посмотрим, куда нас это приведёт.
Положа руку на сердце, могу сказать, что для восстановления моего физического состояния факт наличия или отсутствия каких-либо исследований мне был неважен – я просто ушла в глубинную проработку себя.
Но что было важно. Во-первых, узнать, что заболеть и выздороветь под действием эмоционального фактора возможно. А, во-вторых, поверить в это. И вот здесь очень важен опыт других, пока не появился свой. Поэтому я ценю исследования, а также как делилась, так и буду по возможности делиться живой практикой своей работы. Ссылка на мой блог
Найдите, например, и послушайте лекции доктора медицинских наук - Вейна Александра Моисеевича - интересно и доходчиво объясняется психосоматический материал.
Есть специальные лаборатории, где физиологи прицельно занимаются физиологией эмоций и тем, как эмоциональное напряжение распространяется на все отделы ЦНС, вовлекая потом и периферическую нервную систему, и разные органы.
В умах людей психосоматические взгляды на болезни присутствуют, например, через фразы «все болезни от нервов», «ребёнок заболел - наверное, в школу не хочет идти», «от кого тебя так тошнит?» и так далее.
То есть связь психики и тела была, есть и никуда не денется. Она естественна и как занимала, так и занимает умы ученых.
Кто-то относится к психосоматическим взглядам скептически, имеет право. Думаю, это дань традиции, закрепившейся за последние пару сотен лет развития анатомического полхода и естественно-научного знания, а также нехватка исследований для однозначного утверждения иного. Но, тем не менее, они продолжаются, я за них очень благодарна, посмотрим, куда нас это приведёт.
Положа руку на сердце, могу сказать, что для восстановления моего физического состояния факт наличия или отсутствия каких-либо исследований мне был неважен – я просто ушла в глубинную проработку себя.
Но что было важно. Во-первых, узнать, что заболеть и выздороветь под действием эмоционального фактора возможно. А, во-вторых, поверить в это. И вот здесь очень важен опыт других, пока не появился свой. Поэтому я ценю исследования, а также как делилась, так и буду по возможности делиться живой практикой своей работы. Ссылка на мой блог
Теперь ближе к нашей теме – как психолог попал в сферу вопросов здоровья.
Вопросами здоровья традиционно занимались и занимаются врачи. И о психосоматическом взгляде на болезни заявили когда-то тоже врачи. Клиницисты, которые поддерживали целостный подход, традиционно разговаривали с пациентами о том, что происходит в их жизни, в семье, об их отношениях, переживаниях и страданиях.
Но с активным развитием анатомического подхода в медицине, это постепенно закончилось, уступая место лечению «сломавшегося органа» (хирургически, фармакологически, физиотерапевтически и пр.), а не человека в целом.
А гуманитарная часть (человек), отделившись от процесса терапии, перешла в область психологии.
И если раньше разговоры с врачом о личном не вызывали никаких удивлений (А.А. Остроумов, например, представить себе не мог процесс лечения без того, чтобы не узнать всю семью пациента), то сейчас это бы сильно удивило – сейчас врачи разговоры не ведут, они чинят поломку в теле.
Таковы правила игры.
Разговор в небольшом количестве и в строго определенной форме, конечно, остался. В основном в области психиатрии, то есть при патологиях психики, и ещё некоторые больницы берут в штат психиатра для беседы с пациентами, которые вызывают сомнения в адекватной эмоциональной реакции на свою болезнь или другие обстоятельства. Но конечно же этого мало для восстановления душевного благополучия. Тем более психиатр традиционно будет стараться основной акцент сделать на фармакологическое «снятие переживания» (хотя за всех не скажу).
Есть также альтернативная медицина. Там врачи могут и поговорить о переживаниях, и воздействовать на симптом (гомеопаты, остеопаты и др.). Но на то она и альтернативная – разговор происходит вне рамок традиционных медицинских протоколов.
Но с активным развитием анатомического подхода в медицине, это постепенно закончилось, уступая место лечению «сломавшегося органа» (хирургически, фармакологически, физиотерапевтически и пр.), а не человека в целом.
А гуманитарная часть (человек), отделившись от процесса терапии, перешла в область психологии.
И если раньше разговоры с врачом о личном не вызывали никаких удивлений (А.А. Остроумов, например, представить себе не мог процесс лечения без того, чтобы не узнать всю семью пациента), то сейчас это бы сильно удивило – сейчас врачи разговоры не ведут, они чинят поломку в теле.
Таковы правила игры.
Разговор в небольшом количестве и в строго определенной форме, конечно, остался. В основном в области психиатрии, то есть при патологиях психики, и ещё некоторые больницы берут в штат психиатра для беседы с пациентами, которые вызывают сомнения в адекватной эмоциональной реакции на свою болезнь или другие обстоятельства. Но конечно же этого мало для восстановления душевного благополучия. Тем более психиатр традиционно будет стараться основной акцент сделать на фармакологическое «снятие переживания» (хотя за всех не скажу).
Есть также альтернативная медицина. Там врачи могут и поговорить о переживаниях, и воздействовать на симптом (гомеопаты, остеопаты и др.). Но на то она и альтернативная – разговор происходит вне рамок традиционных медицинских протоколов.
Традиционные врачи-терапевты больше не занимаются «душевными разговорами»
Традиционные врачи-терапевты больше не занимаются «душевными разговорами», так как в анатомическом подходе, которым медицина пошла с середины 19 века, они лечат ткани и органы, а не человека в целом и не рассматривают его переживания как причину болезненного состояния.
Задача разбираться с переживаниями, отношениями, страданиями и обстоятельствами жизни отошла психологам, психотерапевтам или тем, кто имеет дело с душевными проблемами.
Когда мы не можем осознать, прожить, решить наши внутренние конфликты и освободиться от эмоционального напряжения, все остается на откуп бессознательного. Бессознательная часть психики старается приспособиться, она достает из арсенала способы адаптации к этим негативным переживаниям. Все бессознательные способы адаптации дисфункциональные, так как никогда не приводят к истинному решению проблемы, наоборот – создают новые.
Дисфункциональных адаптаций много, и мы их все видим и знаем в других людях – это различные психологические защиты, невротические стремления, зависимости, особенности поведения, а также симптомы болезни. В человеке работает его личная система адаптаций, которую он не осознает. Она не решает, а создает все новые проблемы, пока их критическая масса не приведет его к необходимости идти внутрь и решать травмы прошлого. Источник истинного решения находится не в бессознательном, включается осознанно и требует осознания проблемы.
Под действием определённых триггеров хроническое негативное состояние может усиливаться и становиться непереносимым. Тогда добавляются новые адаптации, в частности, новые симптомы болезни. И заглядывая за эти симптомы, с психологической точки зрения всегда можно увидеть смысл их появления, ведущий к разгадке душевных тайн.
И вот с такой точки зрения на болезнь её симптомы уже становятся фокусом не только медицинского, но и психологического внимания. Но не как фокус терапевтического лечебного воздействия, а как некий индикатор внутренней психологической проблемы человека.
Психолог не лечит человека! Он помогает ему осознать глубоко вытесненные внутренние проблемы, которые могут лежать в основе заболевания, и помочь ему их решить.
Задача разбираться с переживаниями, отношениями, страданиями и обстоятельствами жизни отошла психологам, психотерапевтам или тем, кто имеет дело с душевными проблемами.
Когда мы не можем осознать, прожить, решить наши внутренние конфликты и освободиться от эмоционального напряжения, все остается на откуп бессознательного. Бессознательная часть психики старается приспособиться, она достает из арсенала способы адаптации к этим негативным переживаниям. Все бессознательные способы адаптации дисфункциональные, так как никогда не приводят к истинному решению проблемы, наоборот – создают новые.
Дисфункциональных адаптаций много, и мы их все видим и знаем в других людях – это различные психологические защиты, невротические стремления, зависимости, особенности поведения, а также симптомы болезни. В человеке работает его личная система адаптаций, которую он не осознает. Она не решает, а создает все новые проблемы, пока их критическая масса не приведет его к необходимости идти внутрь и решать травмы прошлого. Источник истинного решения находится не в бессознательном, включается осознанно и требует осознания проблемы.
Под действием определённых триггеров хроническое негативное состояние может усиливаться и становиться непереносимым. Тогда добавляются новые адаптации, в частности, новые симптомы болезни. И заглядывая за эти симптомы, с психологической точки зрения всегда можно увидеть смысл их появления, ведущий к разгадке душевных тайн.
И вот с такой точки зрения на болезнь её симптомы уже становятся фокусом не только медицинского, но и психологического внимания. Но не как фокус терапевтического лечебного воздействия, а как некий индикатор внутренней психологической проблемы человека.
Психолог не лечит человека! Он помогает ему осознать глубоко вытесненные внутренние проблемы, которые могут лежать в основе заболевания, и помочь ему их решить.
Врачи и психологи
Врачи продолжают лечить - снимать симптомы - хирургически, фармакологически, физиотерапевтически и пр., а психологи - помогают решать психологические проблемы.
И одно ни в коем случае не отрицает другого!!
Психолог может указать человеку, что для снятия тяжелого или опасного состояния ему следует обратиться параллельно за медицинской, хирургической и фармакологической помощью. А врач может порекомендовать параллельно с симптоматическим лечением обратиться к психологу для проработки возможных психологических проблем. И это помогает им в их работе, так как у человека раскрываются дополнительные ресурсы исцеления. Поэтому сейчас врачи все чаще и чаще отправляют человека к психологу.
Например, в случае моей хронической (7 лет она была со мной), идиопатической (естественно, так как причина была глубоко внутри меня), аутоиммунной (антитела к рецепторам тучных клеток) крапивницы врачи, с некоторыми из которых мы дружим до сих пор, делали своё дело, стараясь, как могли, снять симптомы и поддержать на капельницах моё состояние с тяжелейшими отёками.
Как же мне тогда не хватало рекомендации: «Маша, иди разберись со своим внутренним миром, иначе мы будем играть в эту игру вечно». Но, видимо, надо было поиграть.
Я помню, как симптомы после нескольких месяцев затишья возвращались вновь, и видя первое пятнышко, я уже понимала, что надо готовиться к госпитализации – сами они не проходили никогда. И я помню день, когда моя крапивница закончилась навсегда. Стали появляться новые пятна, но благодаря психологической работе и новым психосоматическим пониманиям я уже знала свои эмоциональные состояния, связанные с этим симптомом. Это было чувство отверженности, ненужности и дикой злости на тех, из-за кого я это чувствовала – типичные для крапивницы эмоциональные причины. Это еще казалось тогда странным. Но интуитивно я чувствовала, что что-то нащупала и хочу это проверить. Когда пятна появились, я спросила себя: где я могла почувствовать недавно эту злость и чувство отверженности? Я конечно же вспомнила. И дала себе возможность прожить эти чувства уже держа в голове реальных людей. И когда чувства, получив внимание, ушли, внутри вдруг возникло совершенно новое понимание и решение: ты злишься, Маша, потому что тебе нужна любовь других. Но если тебе она так нужна, может ты сама начнешь любить – не ждать от других, а любить - себя и других, делать что-то – для себя и других, ведь любовь в сердце того, кто любит, а не в сердце того, кого любят.
И я искренне приняла это новое решение, оно как-то естественно встроилось в меня, растворяя существовавшие до этого иллюзии. И в этот момент я поняла, что мощной многолетней злости, лежавшей в основе такой мощной многолетней крапивницы, больше нет. И я интуитивно знала, что моя история с крапивницей закончилась. И эти два моих пятнышка уже к вечеру сошли нет и больше не появлялись. Уже 8 лет я без привычного дексаметазона и при перелете не беру ни адреналин, ни справку от врача о возможности его провозить.
И примерно то же самое, но с другими обстоятельствами и эмоциями произошло с хроническим аутоиммунным тиреоидином – около 10 лет я без Л-тироксина. И так далее.
Я тогда еще не знала эмоционально-образную терапию. Но с ее точки зрения моя ситуация более понятна. Речь шла о детской, очень ранней травме отвержения, непринятия, которая зафиксировалась в бессознательном в виде хронического состояния ненужности, ущербности и обросло целой системой всевозможных невротических адаптаций. Уводя от главного – признания и проживания лежащих в основе чувств. Симптом был частью этой системы – он и проявлял, и по-своему решал мои внутренние конфликты. После того, как чувства распаковались, обнажая лежащие в их основе детские потребности, эти потребности уже стало возможным удовлетворить самой для себя и проявить в мир взрослую высшую часть себя.
Исцелил меня психолог? Конечно нет. Но с помощью него я получила доступ к информации, которую смогла в нужный момент применить и решить глубинную проблему, стоявшую в основе симптома.
У меня в блоге описано много примеров психологической работы и того, как она может повлиять на состояние здоровья - познакомьтесь при желании. И если где-то вы увидите слово «исцеление», помните, что оно используется мной и моими коллегами в его прямом значении – «восстановление здоровья». Вы увидите, что во всех описываемых случаях оно явилось результатом высвобождения тех исцеляющих ресурсов, которые когда-то были подавлены или вытеснены травматичным опытом прошлого.
И одно ни в коем случае не отрицает другого!!
Психолог может указать человеку, что для снятия тяжелого или опасного состояния ему следует обратиться параллельно за медицинской, хирургической и фармакологической помощью. А врач может порекомендовать параллельно с симптоматическим лечением обратиться к психологу для проработки возможных психологических проблем. И это помогает им в их работе, так как у человека раскрываются дополнительные ресурсы исцеления. Поэтому сейчас врачи все чаще и чаще отправляют человека к психологу.
Например, в случае моей хронической (7 лет она была со мной), идиопатической (естественно, так как причина была глубоко внутри меня), аутоиммунной (антитела к рецепторам тучных клеток) крапивницы врачи, с некоторыми из которых мы дружим до сих пор, делали своё дело, стараясь, как могли, снять симптомы и поддержать на капельницах моё состояние с тяжелейшими отёками.
Как же мне тогда не хватало рекомендации: «Маша, иди разберись со своим внутренним миром, иначе мы будем играть в эту игру вечно». Но, видимо, надо было поиграть.
Я помню, как симптомы после нескольких месяцев затишья возвращались вновь, и видя первое пятнышко, я уже понимала, что надо готовиться к госпитализации – сами они не проходили никогда. И я помню день, когда моя крапивница закончилась навсегда. Стали появляться новые пятна, но благодаря психологической работе и новым психосоматическим пониманиям я уже знала свои эмоциональные состояния, связанные с этим симптомом. Это было чувство отверженности, ненужности и дикой злости на тех, из-за кого я это чувствовала – типичные для крапивницы эмоциональные причины. Это еще казалось тогда странным. Но интуитивно я чувствовала, что что-то нащупала и хочу это проверить. Когда пятна появились, я спросила себя: где я могла почувствовать недавно эту злость и чувство отверженности? Я конечно же вспомнила. И дала себе возможность прожить эти чувства уже держа в голове реальных людей. И когда чувства, получив внимание, ушли, внутри вдруг возникло совершенно новое понимание и решение: ты злишься, Маша, потому что тебе нужна любовь других. Но если тебе она так нужна, может ты сама начнешь любить – не ждать от других, а любить - себя и других, делать что-то – для себя и других, ведь любовь в сердце того, кто любит, а не в сердце того, кого любят.
И я искренне приняла это новое решение, оно как-то естественно встроилось в меня, растворяя существовавшие до этого иллюзии. И в этот момент я поняла, что мощной многолетней злости, лежавшей в основе такой мощной многолетней крапивницы, больше нет. И я интуитивно знала, что моя история с крапивницей закончилась. И эти два моих пятнышка уже к вечеру сошли нет и больше не появлялись. Уже 8 лет я без привычного дексаметазона и при перелете не беру ни адреналин, ни справку от врача о возможности его провозить.
И примерно то же самое, но с другими обстоятельствами и эмоциями произошло с хроническим аутоиммунным тиреоидином – около 10 лет я без Л-тироксина. И так далее.
Я тогда еще не знала эмоционально-образную терапию. Но с ее точки зрения моя ситуация более понятна. Речь шла о детской, очень ранней травме отвержения, непринятия, которая зафиксировалась в бессознательном в виде хронического состояния ненужности, ущербности и обросло целой системой всевозможных невротических адаптаций. Уводя от главного – признания и проживания лежащих в основе чувств. Симптом был частью этой системы – он и проявлял, и по-своему решал мои внутренние конфликты. После того, как чувства распаковались, обнажая лежащие в их основе детские потребности, эти потребности уже стало возможным удовлетворить самой для себя и проявить в мир взрослую высшую часть себя.
Исцелил меня психолог? Конечно нет. Но с помощью него я получила доступ к информации, которую смогла в нужный момент применить и решить глубинную проблему, стоявшую в основе симптома.
У меня в блоге описано много примеров психологической работы и того, как она может повлиять на состояние здоровья - познакомьтесь при желании. И если где-то вы увидите слово «исцеление», помните, что оно используется мной и моими коллегами в его прямом значении – «восстановление здоровья». Вы увидите, что во всех описываемых случаях оно явилось результатом высвобождения тех исцеляющих ресурсов, которые когда-то были подавлены или вытеснены травматичным опытом прошлого.
Итак, подведём итоги:
Почему в фокусе профессионального внимания психолога оказываются симптомы болезни, если он не врач?
Потому что симптомы болезни в психологической работе – это индикатор внутренней проблемы человека, которая является фокусом профессионального внимания психолога.
Состояние здоровья будет информацией о существующей психологической проблеме, отраженной в теле, и потом об эффективности ее решения. Так же такой информацией могут быть денежные проблемы, проблемы в отношениях, конфликты в коллективах и пр. Через какую бы проблему мы не заходили, мы заходим во внутренний мир психологических трудностей и помогаем человеку их решить. И если при этом наступает улучшение физического самочувствия, мы можем рассматривать это как прямое следствие решения психологических проблем или как случайное — это не имеет никакого значения.
Психолог, как и клинический психолог, является представителем гуманитарного знания, то есть знания о собственно человеческом в человеке. И в фокусе профессионального внимания психолога всегда были и остаются внутренние процессы в психике, какие бы проблемы не предъявлял при этом человек как «входную дверь» к этим процессам.
Что можно ждать от психологической работы в плане улучшения здоровья и стоит ли делать на это ставку, тратя свои ресурсы?
Если психосоматические взгляды имеют для вас смысл, вы можете рассматривать болезнь как дополнительный источник информации о существующем внутри психики неразрешенном когда-то внутреннем конфликте, который вы несёте через свою жизнь. Вы можете зайти через эту дверь внутрь, осознать свою проблему и постараться решить то, что требует сейчас вашего внимания.
Принять себя, стать собой, почувствовать удовлетворение от процесса жизни вместо борьбы с ней и с людьми — это то, что может себе позволить любой человек. И если при этом ваше тело восстановиться и станет здоровым – отлично!
Если вам нужно убрать симптомы болезни, Вы идёте к врачу - традиционному или альтернативному. Когда вы идёте к психологу, помните - вы не можете идти к нему убирать симптомы, он не врач. Вы идёте решать свои психологические проблемы, а восстановление здоровья, улучшение отношений, усиление материального положения может быть следствием восстановления ваших исцеляющих ресурсов.
Подумайте – нужно вам это или нет. Ведь, к сожалению, это происходит не всегда, и зависит от многих субъективных факторов. Хотя уже настолько часто изменение качества жизни и здоровья после решения психологических проблем становится наблюдаемым фактом, что уже невозможно не замечать очевидного и не делать выводы о том, как наше внутреннее отражается на аспектах материальной жизни.
Эти наблюдаемые факты я и мои коллеги описываем периодически в своих статьях.
Иногда для того, чтобы прошел симптом, с человеком достаточно 5 минут поговорить. Многие мои друзья знают силу этих разговоров. А иногда для снятия симптома действительно не нужно лезть в душу, «достаточной одной таблетки». К психологу не бегут с первым спазмом, признаком простуды, раздражением на коже. К психологу человек идет, когда «не прошло», когда медицинские воздействия не помогли, когда «много лет не могу из этого вылезти». И мы действительно наблюдаем восстановление здоровья. Но еще раз повторю, у психолога нет и быть не может цели вылечить человека – он помогает человеку решить его внутренние душевные проблемы.
Для меня сейчас – в моём мировоззрении - за любым симптомом стоит психогенный фактор – какое-то далекое, подавленное, невыраженное страдание, которое в данный момент проявляется таким образом. Здесь я согласна с Эриком Берном. И на это можно влиять. Но мне об этом сказал мой опыт. Если бы не он, я не знаю, как бы я к этому относилась сейчас.
В любом случае у любого человека при его желании есть возможность проверить целостный – психосоматический подход - связь телесного состояния с процессами, протекающими внутри психики.
Потому что симптомы болезни в психологической работе – это индикатор внутренней проблемы человека, которая является фокусом профессионального внимания психолога.
Состояние здоровья будет информацией о существующей психологической проблеме, отраженной в теле, и потом об эффективности ее решения. Так же такой информацией могут быть денежные проблемы, проблемы в отношениях, конфликты в коллективах и пр. Через какую бы проблему мы не заходили, мы заходим во внутренний мир психологических трудностей и помогаем человеку их решить. И если при этом наступает улучшение физического самочувствия, мы можем рассматривать это как прямое следствие решения психологических проблем или как случайное — это не имеет никакого значения.
Психолог, как и клинический психолог, является представителем гуманитарного знания, то есть знания о собственно человеческом в человеке. И в фокусе профессионального внимания психолога всегда были и остаются внутренние процессы в психике, какие бы проблемы не предъявлял при этом человек как «входную дверь» к этим процессам.
Что можно ждать от психологической работы в плане улучшения здоровья и стоит ли делать на это ставку, тратя свои ресурсы?
Если психосоматические взгляды имеют для вас смысл, вы можете рассматривать болезнь как дополнительный источник информации о существующем внутри психики неразрешенном когда-то внутреннем конфликте, который вы несёте через свою жизнь. Вы можете зайти через эту дверь внутрь, осознать свою проблему и постараться решить то, что требует сейчас вашего внимания.
Принять себя, стать собой, почувствовать удовлетворение от процесса жизни вместо борьбы с ней и с людьми — это то, что может себе позволить любой человек. И если при этом ваше тело восстановиться и станет здоровым – отлично!
Если вам нужно убрать симптомы болезни, Вы идёте к врачу - традиционному или альтернативному. Когда вы идёте к психологу, помните - вы не можете идти к нему убирать симптомы, он не врач. Вы идёте решать свои психологические проблемы, а восстановление здоровья, улучшение отношений, усиление материального положения может быть следствием восстановления ваших исцеляющих ресурсов.
Подумайте – нужно вам это или нет. Ведь, к сожалению, это происходит не всегда, и зависит от многих субъективных факторов. Хотя уже настолько часто изменение качества жизни и здоровья после решения психологических проблем становится наблюдаемым фактом, что уже невозможно не замечать очевидного и не делать выводы о том, как наше внутреннее отражается на аспектах материальной жизни.
Эти наблюдаемые факты я и мои коллеги описываем периодически в своих статьях.
Иногда для того, чтобы прошел симптом, с человеком достаточно 5 минут поговорить. Многие мои друзья знают силу этих разговоров. А иногда для снятия симптома действительно не нужно лезть в душу, «достаточной одной таблетки». К психологу не бегут с первым спазмом, признаком простуды, раздражением на коже. К психологу человек идет, когда «не прошло», когда медицинские воздействия не помогли, когда «много лет не могу из этого вылезти». И мы действительно наблюдаем восстановление здоровья. Но еще раз повторю, у психолога нет и быть не может цели вылечить человека – он помогает человеку решить его внутренние душевные проблемы.
Для меня сейчас – в моём мировоззрении - за любым симптомом стоит психогенный фактор – какое-то далекое, подавленное, невыраженное страдание, которое в данный момент проявляется таким образом. Здесь я согласна с Эриком Берном. И на это можно влиять. Но мне об этом сказал мой опыт. Если бы не он, я не знаю, как бы я к этому относилась сейчас.
В любом случае у любого человека при его желании есть возможность проверить целостный – психосоматический подход - связь телесного состояния с процессами, протекающими внутри психики.
Больше позновательных видео, а также записей лекций и семинаров, вы можете найти на моём YouTube канале