Ангина: лекарство от страха
(живая практика)

Мне пишет девушка с просьбой как можно быстрее с ней поработать. У нее затянулась ангина, на момент написания болезненные симптомы (температура, «дикая боль в горле справа и слева») продолжались уже месяц, кушала и пила, свернув язык в трубочку.
Антибиотиков она по своей причине боялась, но уже готова была покупать.

Состояние, связанное с симптомом: удивляющий на первый взгляд страх не справиться («я могу умереть»), чувство незащищенности.

Стали исследовать. Работали в рамках эмоционально-образной терапии. Напомню, что мы используем образ как индикатор вытесненной эмоции, который нам предоставляет бессознательное. Поэтому первое, что я попросила - представить образ симптома.

- На что похож твой симптом? С чем он ассоциируется? – Спросила я.
- Это как колючий шипованный шар в горле, - ответила Света.

Я попросила представить этот шар перед собой, идентифицироваться с образом и поговорить от его имени. Эти приёмы мы используем в Эмоционально-образной терапии для того, чтобы через образ добраться к вытесненным чувствам, лежащим в основе симптома.
Образ не что иное как индикатор эмоциональных состояний.

- Что ты делаешь для Светы? - спросила я теперь у шара.
- Застреваю острыми шипами в горле, - сказала Света из образа шара, - вызываю дикую боль, и тогда Света замирает в ощущении этой боли. При этом ей становится не так страшно от того, что происходит снаружи.

Стали разбираться, что это за страх такой, для избавления от которого требуется боль.
Понятно, что процессы эти ассоциативные, но в итоге они раскрывают для нас вытесненные состояния.

Света вспомнила, что незадолго до симптома она прожила два сильных шока.

Первый: узнала, что может лишиться денег, которые застрянут на определенном счёте, если она умрет. Она не сможет их передать детям и это вызывало сильные переживания.
Прочитайте еще раз, вы видите, что по сути, это были мысли о своей смерти?

Второй: она хотела увидеться с мамой, с которой давно не виделись, потому что они живут в разных странах. Но мама сказала, что очень плохо себя чувствует и, наверное, скоро умрёт.

Второй страх тут же напомнил Свете об особенностях её мамы постоянно пугать детей своей смертью. Она просто не знала, какие последствия этого остаются в психике ребёнка. Её опыт в 6 лет, когда она первый раз услышала от мамы, что та очень болеет и может умереть, был шоковым. Света сказала, что прям телесно помнит холодный пот и ощущение паралича, когда мама сказала, что у неё рак, щитовидка, проблемы с сердцем и она скоро умрёт.

Очевидно, что мама в это время реализовывала какую-то свою компенсаторную стратегию. Это происходит в нас – родителях – из состояния своего внутреннего ребёнка. Попытка неосознанно удовлетворить потребность во внимании, в любви, в заботе: «За меня бояться, значит меня любят».

Но ребёнок сильно испугался. Видите – как будто парализовало. Это шок, страх. На что, как правило, и реагируют органы дыхания.

Запустился симптом в ситуации, когда мама снова напугала своей смертью месяц назад.
И комментарии по поводу невозможности передать деньги детям, потому что «я умру», сказал нам о том, что в Свете включился страх смерти.

Основа симптома - страх смерти из-за потери мамы, неудовлетворенная потребность в безопасности. И симптом проявил это страх.

В трансформационной части мы работали с образом внутреннего ребенка. Нужно было вывести внутреннего ребёнка из состояния страха и дать ему ощущение безопасности. Так выключаются старые программы.

Я предложила поконтактировать с шаром, то есть убрать вытеснение, погладить его, дать ему почувствовать принятие и присутствие осознанного взрослого.
И дальше сказать ему:
«Я не буду пугать тебя как неосознанно делала мама. Мне этого не надо. Вместо этого я поддержу тебя и позабочусь о тебе. Я это ты, только взрослая, ты можешь опираться на меня и ты можешь решать все свои проблемы легко и просто без мамы».

- Шар трансформировался в образ сердц, - сказала Света, - он расслабился и снова стал чувствовать.
Света взяла его на руки, но тут заметила, что он всё равно немного, но боится за маму.

Смотрите как ребёнок буквально залипает в состоянии страха и выживающей стратегии: «надо спасти маму, чтобы жить самой». И насколько устойчиво это состояние, которое проявляется в теле взрослой Светы под действием триггера.

Важно было вывести Свету из этой фиксации.
Для этого я применила очень провокативный приём эмоционально-образной терапии.
Я, как правило, объясняю человеку, для чего он нужен и как работает.
Я попросила её сказать образу мамы:
«Мама, ну умри уже наконец».
Страшно? Но повода бояться нет. После этой фразы, как это часто бывает, образ мамы встал и пошёл заниматься своими делами. Иногда бывает поворчит немножко, но всё равно переключается на свои дела.
Этот прием – не пожелание маме смерти или неблагополучия. Мамы здесь вообще нет. Мы работаем с внутренними образами человека – продукцией его головного мозга. Этот образ живет в голове как индикатор состояний.

Что мы сделали этой фразой? Убрали фиксацию на спасении мамы, которая держалась в нейронных сетях больше 30 лет с детского возраста.
И видите, как образ это отразил. Человек в этот момент становится свободным. Но интересно, что при этом он делает свободными и других. Если бы внутри оставался страх за маму, нужно было продолжать работу.

Точно также это работает, когда, например, ребёнок фиксируется на скандалах родителей. Достаточно фразы: «родители да разведетесь уже наконец». И удивительным образом образы родителей берутся за руки, улыбаются друг другу и уходят. Если конечно произнести это искренне, декларируя новое решение. Это отражает распад фиксации внутреннего ребёнка.

Когда мы сняли фиксацию, Света окончательно расслабилась и ушел страх. А через пару дней и симптом, который этот страх обслуживал, подтверждая, что симптом болезни – это неосознанная адаптация к неразрешенному внутреннему конфликту.

Вскоре я получила от Светы обратную связь: