Хронический бронхит: оказывается можно без антибиотиков
(живая практика)

Ко мне часто обращаются люди за психосоматической помощью - найти причину своего болезненного состояния и помочь себе исцелиться или сделать фармакологическое и медицинское воздействие более эффективным.

На таких консультациях мы смотрим, какая психологическая причина лежит в основе симптома и ищем способ убрать эту причину.

Эмоционально-образная терапия очень хорошо в этом помогает.

Важно отметить, что с точки зрения эмоционально-образного подхода, все психологические и психосоматические проблемы порождаются хроническими негативными эмоциями, которые зафиксировались в психике человека в прошлом (!). В настоящем мы часто может не видеть реальной причины для возникновения проблемы. Болезнь запускается под действием триггера – некий провоцирующий фактор, напоминающий в восприятии травмировавшую психику ситуации в прошлом, для которой запускаются различные адаптационные механизмы, в частности симптомы болезни.

То есть, с нашей точки зрения, болезнь – это как правило регресс в травму прошлого под действием обстоятельств, которые напоминают об этой травме в настоящем. И для исцеления нужно убрать эмоциональную фиксацию на прошлом опыте и тогда адаптация в виде симптома будет не нужна.

И на следующем примере я это еще раз продемонстрирую.

Хочу поделиться случаем работы с мужчиной (зовут Константин), у которого много лет раз в год или два возникал бронхит - воспаление слизистой оболочки бронхов, сопровождающееся изнуряющим кашлем. Константин сказал, что без антибиотиков ни разу не удавалось «вылезти из заболевания». За психосоматической помощью обратился по рекомендации супруги, которой до этого мои консультации помогли справиться с хроническим циститом.

Терапевтическая работа также полностью проходила в рамках эмоционально-образной терапии. Она помогла выявить психологическую причину заболевания и найти, что требуется для восстановления организма. В результате удалось остановить развитие воспаления и уже через 2 дня (по отзыву Константина) работа бронхов полностью восстановилась.

Я попросила Константина сконцентрироваться на телесных ощущениях в нижних дыхательных путях, ощутить в теле проявления бронхита и представить, на что эти ощущения больше всего похожи. Константину представился образ тяжелого бруска, обтянутого наждачной бумагой, он вызывал внутри раздражение, тяжесть и боль.

Каждый раз я снова и снова поражаюсь мудрости, заложенной в наше тело. Наш мозг способен в образе передать суть внутреннего конфликта, нерешенной проблемы, защит и заблуждений. В этом большое преимущество эмоционально-образной терапии. Дальше вы увидите, насколько точно мозг Константина через образ передал его внутреннюю проблему, связанную с симптомом, причем мгновенно, просто нам требуется время и опыт, чтобы это расшифровать.

Я предложила представить этот брусок перед собой, идентифицироваться с его образом и посмотреть, какие в нем эмоциональные состояния.

Из образа бруска Константин почувствовал слабость, сильнейшую грусть и опустошение.

Я спросила у Константина, который был в образе бруска:

- Брусок, когда ты чувствуешь такую грусть и опустошение, что бы ты хотел?

Он ответил:

- У меня странные, двоякие ощущения. С одной стороны, я хочу, чтобы Константин позаботился обо мне, обнял и согрел своим теплом, мне очень холодно. А с другой стороны, я хочу кричать ему: «Не трогай меня, я сделаю тебе больно».

- А если ты можешь поранить того, от кого ты ждешь тепла, зачем ты такой колючий, зачем тебе такая наждачная шкурка? – спросила я.

- Потому что мне надо защищаться.

- От кого? Представь перед собой того, от кого требуется защита.

Константину представилось несколько человек, в руках которых были черные ножички. Они вели себя агрессивно, тыкали брусок, нападали, пугали его и издевались, потому что он «ну очень маленький».

И здесь у Константина на глазах выступили слёзы. Эти образы вызвали у него спонтанные воспоминания, когда родители отдали его в детский сад в старшую группу, в другой не было места. Он был младше всех, и старшие мальчишки периодически его обижали и унижали.

Через идентификацию с образами этих мальчишек Константин почувствовал, что они это делали для самоутверждения и чувства значимости, а у маленького мальчика не было сил им противостоять. К счастью, это продолжалось не долго и вскоре его перевели в группу ровесников. Но травмировавший маленького мальчика опыт не был переработан и остался внутри нейронных сетей.

Константин сказал:

- Мне так его жалко! Он такой маленький и совсем слабый, чтобы защититься от этого.

Мы ненадолго затронули с Константином тему жалости и обсудили, что она часто является ловушкой, не дающей реально помочь ни себе, ни другому человеку – сколько не жалей – все остаётся как прежде. Если реально хочется помочь, то это достигается как раз полным отказом от жалости и переключением на то, что действительно помогает. Ребёнку не нужна жалость – ему нужна любовь, нежность, поддержка и защита.

Константин согласился с этим и в терапевтической части я покажу, как мы перешли от жалости к поддержке.

Я объяснила Константину, что за образом, ассоциированным с симптомом (брусок в наждачной бумаге), мы увидели травму его детского опыта - несчастного, маленького мальчика, у которого в тот момент не было рядом того, кто бы мог его защитить от этих мальчишек.

В этом опыте он частично потерял свою природную естественность в общении со старшими и ушел в невротическую защиту, становясь жестким, гневным, отстраненным и холодным к себе и другим. Произошла фиксация в эмоциональном состоянии бессилия, отвержения и непризнанности старшими.

И смотрите, как мозг через образ мгновенно выдал всю эту внутреннюю действительность: образ бруска - обрубленный кусочек дерева - говорит о потерянной природной естественности, непосредственности и о фиксации в этом, а образ наждачной бумаги сверху говорит о сформировавшихся защитах, от которых самому же становится «холодно».

Триггером к этим хроническим состояниям бессилия, отвержения и непризнанности у Константина были ситуации в его крупном бизнесе, когда ему при выполнении больших заказов приходилось сталкиваться с особыми «большими должностными людьми», которые не признавали в нём достаточно крупного, надежного партнёра, возникало сомнение, недоверие, конфронтации, приходилось оправдываться. И именно тогда возникали симптомы бронхита.

Для Константина это был настоящий инсайт. Он сказал:

- Да, я недавно был в такой ситуации, почувствовал унижение и пренебрежение ко мне и к моей компании. Я в таких ситуациях хочу просто орать на этих узколобых идиотов, они что - не видят уровень моего бизнеса, мои обороты – это сейчас доступная для всех информация – или они просто самоутверждаются… - здесь Константин замолчал и через время добавил: — Ничего себе! Получается я своим кашлем продолжаю орать на тех мальчишек и отстаивать право на уважение?

Я пожала плечами:

- Я не знаю точный смысл симптома, то, что вы говорите, очень похоже на правду. Но что я вижу точно - ваш мозг показал связь симптома с тем детским опытом унижения и отвержения.

Еще раз повторю, что с точки зрения эмоционально-образного подхода, болезнь порождается эмоциями, зафиксированными в психике в прошлом – в случае Константина это слабость, отверженность, чувство униженности маленького мальчика перед старшими мальчишками.

Чтобы запустились симптомы в настоящем, им нужен триггер – в случае Константина это «большие должностные мужчины, высказывающие пренебрежение к нему и к его компании».

Для исцеления нужно убрать эмоциональную фиксацию на прошлом опыте, чтобы адаптация в виде симптома больше не требовалась - в случае Константина - нужно было защитить и дать поддержку внутреннему ребенку в той ситуации.

Сейчас расскажу, как мы это сделали.

Первым шагом в терапевтической работе было принятие своей слабой, отверженной части, проявившейся в образе симптома.

Я предложила Константину погладить этот обтянутый наждачной бумагой брусок и сказать:

- Я знаю, ты очень хороший мальчик, которому нужна была защита. И я тебя нашел, пусть через симптом, главное - нашёл. И теперь я ни за что тебя нигде не брошу и не отвергну, я с тобой!

После этих слов Константин сказал, что образ трансформировался в реального мальчика, бросился к нему на шею и заплакал. Я отметила, что это очень хороший терапевтический знак – он говорит об искреннем принятии своей травмированной слабой части, проявлявшейся ранее через симптом - и предложила погладить его и дать ему теплую поддержку.

Следующим шагом был отказ от жалости и еще большая поддержка внутреннего ребёнка. Я предложила Константину оказаться в той ситуации в детском саду, где его притесняли и унижали более взрослые мальчишки, и сказать маленькому Косте:

- Я больше не буду тебя жалеть никогда, вместо этого я тебе помогу. Я на твоей стороне. И я теперь всегда рядом и могу тебя защитить и поддержать.

Маленький мальчик заметно приободрился, как сказал Константин. Я предложила усилить поддержку - дать этому малышу энергию и посмотреть, что будет. Мальчик окреп еще больше, приобрел уверенный взгляд и интересно, что Константин сказал: «из него вылетели все тычки, уколы, колючки и пики». Это было тем вредящем воздействием, которое на мальчика оказали старшие ребята. Причём их образы стали гораздо мельче, они забрали эти предметы и ушли. Интересно это потому, что после укрепления образа мальчика, эти пики, колючки, тычки вылетели самостоятельно. Мы обычно предлагаем вернуть вредящее воздействие, если оно было оказано, но видимо, когда часть достаточно укрепляется, она уже сама не считает нужным их в себя принимать. Очевидно, что в «окрепшем состоянии» Константин больше не нуждался в том, чтобы носить в себе эти воздействия и возможно, идентифицироваться с этими агрессорами, проявляя в своей жизни их холод, отвержение и злость.

В заключении мы обсудили с Константином, что его симптом был способом, которым он справлялся с чувством унижения и пренебрежения, которое он ощущал от некоторых клиентов компании. И если кашель будет возвращаться, ему нужно будет снова взять малыша на руки и дать ему поддержку - можно повторять слова: «Я на твоей стороне. И я теперь могу тебя защитить», можно дать еще энергии или можно совместить оба варианта.

На этом мы закончили. Через пару дней я получила от Константина отчет о его самочувствии: процесс выздоровления начался тут же, заметно полегчало и через 2 дня кашель сошел на нет без применения привычных антибиотиков.

Предугадать, насколько долгая работа может потребоваться, какой опыт, защиты, заблуждения здесь задействованы, я не могу. Но быстрое восстановление далеко не редкость, что я демонстрирую этими примерами.