Лимфоцитарный лейкоз с точки зрения Биологики (живая практика)
Эта история длилась год. В апреле 2018 года ко мне обратилась женщина с диагнозом хронический лимфоцитарный лейкоз. У неё были превышены показатели лейкоцитов и лимфоцитов, обнаружены атипичные лейкоциты и лимфоциты в крови, увеличена селезенка и киста в
печени.
Женщину зовут Ольга, 60 лет, зрелая, компетентная во многих вопросах. Она написала мне, что хочет пройти Базовый курс моей школы, разобраться в механизмах появления заболевания, сказала, что уже по лекциям в YouTube многое поняла и теперь ищет выход с разных сторон.
Так начался процесс нашего взаимодействия и Олин путь познания себя и механизмов возникновения ее биологических конфликтов. Рвение Оли разобраться в причинах было очевидно. Она разрешила поделиться ее историей с другими людьми для того, чтобы поддержать и помочь тем, кто еще не знает, как наша внутренняя картина болезни способна повлиять на ситуацию выздоровления.
Само-исследование Оли принесло результаты. Но не сразу. В процессе обучения болезнь продолжалась, кроме того, появлялись новые симптомы (сыпь, проблемы с желудком), новые обследования, новая неуверенность в себе, своих возможностях, опускались руки, был новый разбор ситуаций и новые осознания. Я приложу к статье несколько наших с Олей переписок. К сожалению, полный текст привести не могу, так как в нем много личной информации, также кое-где вычеркну личные подробности.
Прим.: с точки зрения Биологики биологический конфликт, под действием которого меняется состав белых и красных кровяных телец – это конфликт самообесценивания. На него реагируют все ткани, произошедшие из ново-мезодермальных зародышевых слоев. Изменением количества кровяных телец мозг среагирует на переживания с содержанием: «я ни на что не годен!», «я не в состоянии выдержать, быть, сделать...», “я никому не нужна”, “я не способна на…..” и т.д. Что касается других органов и тканей (желудок, кожа, печень, селезенка), с точки зрения Биологики, их изменение обусловлено своими биологическими конфликтами, которые иногда связываются в один тесный клубок.
В процессе прохождения курса Оля все больше узнавала себя и свои конфликты. Было много пониманий, чувств, вопросов, решений и иногда откатов. Оля выливала это все «на бумагу», описывала свои осознания в письмах мне, иногда задавала вопросы (курс был с полной поддержкой). Иногда это было просто выражением чувств, накопленного и вытесненного недовольства собой, близкими, раздражения, обид, но основными чувствами, которые периодически «накрывали с головой», были безысходность и отчаяние. Они буквально трубили нам об обесценивании возможностей справиться, в частности, с диагнозом.
В какой-то момент Оля написала: «внутри меня появилось состояние тихого счастья, у меня открываются глаза и я понимаю, что со мной. И я готова к работе".
печени.
Женщину зовут Ольга, 60 лет, зрелая, компетентная во многих вопросах. Она написала мне, что хочет пройти Базовый курс моей школы, разобраться в механизмах появления заболевания, сказала, что уже по лекциям в YouTube многое поняла и теперь ищет выход с разных сторон.
Так начался процесс нашего взаимодействия и Олин путь познания себя и механизмов возникновения ее биологических конфликтов. Рвение Оли разобраться в причинах было очевидно. Она разрешила поделиться ее историей с другими людьми для того, чтобы поддержать и помочь тем, кто еще не знает, как наша внутренняя картина болезни способна повлиять на ситуацию выздоровления.
Само-исследование Оли принесло результаты. Но не сразу. В процессе обучения болезнь продолжалась, кроме того, появлялись новые симптомы (сыпь, проблемы с желудком), новые обследования, новая неуверенность в себе, своих возможностях, опускались руки, был новый разбор ситуаций и новые осознания. Я приложу к статье несколько наших с Олей переписок. К сожалению, полный текст привести не могу, так как в нем много личной информации, также кое-где вычеркну личные подробности.
Прим.: с точки зрения Биологики биологический конфликт, под действием которого меняется состав белых и красных кровяных телец – это конфликт самообесценивания. На него реагируют все ткани, произошедшие из ново-мезодермальных зародышевых слоев. Изменением количества кровяных телец мозг среагирует на переживания с содержанием: «я ни на что не годен!», «я не в состоянии выдержать, быть, сделать...», “я никому не нужна”, “я не способна на…..” и т.д. Что касается других органов и тканей (желудок, кожа, печень, селезенка), с точки зрения Биологики, их изменение обусловлено своими биологическими конфликтами, которые иногда связываются в один тесный клубок.
В процессе прохождения курса Оля все больше узнавала себя и свои конфликты. Было много пониманий, чувств, вопросов, решений и иногда откатов. Оля выливала это все «на бумагу», описывала свои осознания в письмах мне, иногда задавала вопросы (курс был с полной поддержкой). Иногда это было просто выражением чувств, накопленного и вытесненного недовольства собой, близкими, раздражения, обид, но основными чувствами, которые периодически «накрывали с головой», были безысходность и отчаяние. Они буквально трубили нам об обесценивании возможностей справиться, в частности, с диагнозом.
В какой-то момент Оля написала: «внутри меня появилось состояние тихого счастья, у меня открываются глаза и я понимаю, что со мной. И я готова к работе".
Тогда начались наши консультации
На консультации сразу проявила себя тема биологического конфликта:
«Я недостойна любви, заботы, так как недостаточна хороша сама по себе»,
«Все могут быть эгоистами, а я нет, мне нужно подстраиваться, уступать, терпеть».
Оля на протяжении всей жизни чувствовала нехватку любви, уважения и заботы - в прошлом с мамой и сестрой, в настоящем - в отношениях с мужем. Она ощущала бессилие на это повлиять и на это среагировали ткани тела.
В прошлом Оли эти биологические конфликты были запрограммированы, в 2018 году они дали о себе знать.
Тема конфликтов тянулась через всю жизнь, но именно отношения с мужем проявили эмоциональную реакцию максимально сильно и начались изменения в теле. Максимальное отчаяние, бессилие переместились внутрь.
К моменту наших встреч Оля начала уже хорошо разбираться в механизмах Биологики и применять ее в жизни. Изменились ее вопросы и мои ответы. Каждая наша встреча была определенным прорывом в сознании Оли, она впитывала всю информацию и, казалось, что она видит и открывает для себя больше, чем я.
Постепенно стал пропадать страх остаться одной, эмоциональная зависимость от близких, бесполезное «расходование» себя, позволение нарушать свои границы, терпение и неуважение к себе. Возвращалось ощущение достоинства, самоуважения, самооценности. Оля осознавала, что отдала свое достоинство на растерзание потребности в заботе и уважении. Начались разговоры с мужем о границах, о том, что позволительно, что нет, что является ударом для ее достоинства, что она больше не может терпеть, а о чем можно договориться. Оля взяла под свою защиту ту внутреннюю девочку, которая так нуждалась в принятии и любви (работа с внутренним ребенком), осознав ее источником неудовлетворенной потребности. Так активировался внутренний взрослый.
На предпоследней встрече произошло основное осознание и выплеск накопленной в детстве и усиленной в сознательном возрасте обиды. Она вырывалась из тела (из печени) в виде образа черной массы. Кроме того, здесь же произошел возврат себе, так называемых, эмоциональных инвестиций (открытие, подаренное миру психологии Николаем Дмитриевичем Линде) = надежд, ожиданий, образов себя, которые мы вкладываем в других людей, ожидая от них отдачи. После этой встречи Оля стала готова к основному, поворотному разговору с мужем. Интересно, что муж почувствовал это и выдал эмоциональную реакцию еще до их разговора, до появления слов и эмоций Оли. Мы связаны, и трансформируемся мы тоже вместе – невозможно остаться прежним, когда меняется партнер – «или меняйся, или расставайся», как говорится, мы встречаемся одними, а становимся другими – вместе или отдельно – зависит от ситуации.
Это не было финальной встречей. Дальше стало ясно, что мы подняли основной пласт, и пока он бушевал, успокоения ни в душе, ни в теле не наступало. Оля думала, что это из-за того, что основные шаги сделаны не были, все еще не хватало смелости поговорить с мужем. Симптомы обострились, страхи тоже. Оля описала это все в своем письме, и мы решили встретиться еще раз после короткой паузы (1 месяц). Вот текст письма, которое я получила через месяц после нашей предпоследней встречи в ответ на мою просьбу поделиться тем, что происходит:
«Привет! Телепатия, прямо. Так хотела написать, но понимала, что нечем похвастаться. Бок тянет все время, я его чувствую днем и ночью. Но я так и не сделала то, что хотела. Снова скандалы, угрозы от Леши, что он бросит меня, уедет. Я даже крылья за спиной почувствовала, когда поняла, что он сам все сделает, но он остался. И все осталось как прежде. Я сдала анализы, так как в среду надо делать компьютер живота. Все показатели лучше, но появились 5% атипичных лимфоцитов. Я испугалась, плакала. Дикое отчаяние. Ощущение «я проиграла», «совершенно пустая». Вчера распечатала все, что писала тебе, когда слушала лекции школы, поставила мозги на место.
Теперь о том, что мне очень важно стало после нашей встречи. Ушла ассоциация мужчин с чувством полноценности. Я теперь точно знаю, что я полноценная сама по себе.
То, что мы открыли, все важно. Но могли бы мы провести еще одну встречу? Уверена, что мне нужно открыть еще что-то важное»
И мы открыли, исследуя чувство Оли «я проиграла», образ ее внутренней «пустоты» и образ внутренней «черной дыры». В эмоционально-образной терапии в такие образы бессознательное кодирует чувство одиночества и сильные вытесненные эмоции.
Через эти образы, эмоции и воспоминания мы с Олей пришли к образу ее умершего отца и осознанию тесной связи с ним. Принципиальным стало осознание того, что когда-то маленькая девочка переняла у папы многие базовые внутренние установки, стремления, страхи и самоограничения. Они сводились к нереализованной потребности чувствовать себя нужным кому-то и не чувствовать одиночество. Это было внутреннее глубинное предписание, которое очень условно можно вербализовать словами: «Ты должна быть нужной, чтобы жить», «Ты должна заслужить нужность», «Нельзя быть одинокой, чтобы выжить». Такие программы и установки часто укрепляются обстоятельствами рождения и жизни самого человека, но начинаются задолго до его рождения. Осознание того, что они пришли к ней из другой судьбы и там они реально имели отношение к выживанию, сделало свое дело – отделило Олю от этих программ в ее внутренней картине себя и своей жизни.
Абсолютно очевидно, что люди нуждаются друг в друге. «Мы» – понятие, которое обогащает понятие «Я», расширяет и дополняет нас, нашу жизнь, нашу деятельность. Но это совсем не одно и то же с ощущением опасности, невозможности выжить или зависимости. Взрослое «Я» не нуждается в других, чтобы жить и удовлетворять жизненно-важные потребности. Взрослое «Я» не пугает одиночество. Оно стремится к другим для партнерства и взаимодействия. А состояние одиночества использует, кстати, для восстановления сил.
Мы обсудили историю папы, которая привела его к стремлению быть нужным, а также то, как это не реализованное стремление отразилось на его жизни и смерти.
Оля сказала папе внутри себя: «Папа, я разрешаю тебе чувствовать себя нужным и счастливым там, где ты сейчас есть. Я разрешаю тебе больше не умирать ради того, чтобы чувствовать себя нужным». Очевидно, что, давая такие новые «разрешения» папе, Оля давала их самой себе. После этого, она озвучила их уже прямо себе, осознавая обстоятельства и причины появления изменений в своем теле:
«Я разрешаю себе не умирать ради того, чтобы наконец почувствовать себя нужной, получить заботу и любовь. Во мне есть часть, которая способна удовлетворить для меня эти потребности. И эта часть внутри меня»
«Я недостойна любви, заботы, так как недостаточна хороша сама по себе»,
«Все могут быть эгоистами, а я нет, мне нужно подстраиваться, уступать, терпеть».
Оля на протяжении всей жизни чувствовала нехватку любви, уважения и заботы - в прошлом с мамой и сестрой, в настоящем - в отношениях с мужем. Она ощущала бессилие на это повлиять и на это среагировали ткани тела.
В прошлом Оли эти биологические конфликты были запрограммированы, в 2018 году они дали о себе знать.
Тема конфликтов тянулась через всю жизнь, но именно отношения с мужем проявили эмоциональную реакцию максимально сильно и начались изменения в теле. Максимальное отчаяние, бессилие переместились внутрь.
К моменту наших встреч Оля начала уже хорошо разбираться в механизмах Биологики и применять ее в жизни. Изменились ее вопросы и мои ответы. Каждая наша встреча была определенным прорывом в сознании Оли, она впитывала всю информацию и, казалось, что она видит и открывает для себя больше, чем я.
Постепенно стал пропадать страх остаться одной, эмоциональная зависимость от близких, бесполезное «расходование» себя, позволение нарушать свои границы, терпение и неуважение к себе. Возвращалось ощущение достоинства, самоуважения, самооценности. Оля осознавала, что отдала свое достоинство на растерзание потребности в заботе и уважении. Начались разговоры с мужем о границах, о том, что позволительно, что нет, что является ударом для ее достоинства, что она больше не может терпеть, а о чем можно договориться. Оля взяла под свою защиту ту внутреннюю девочку, которая так нуждалась в принятии и любви (работа с внутренним ребенком), осознав ее источником неудовлетворенной потребности. Так активировался внутренний взрослый.
На предпоследней встрече произошло основное осознание и выплеск накопленной в детстве и усиленной в сознательном возрасте обиды. Она вырывалась из тела (из печени) в виде образа черной массы. Кроме того, здесь же произошел возврат себе, так называемых, эмоциональных инвестиций (открытие, подаренное миру психологии Николаем Дмитриевичем Линде) = надежд, ожиданий, образов себя, которые мы вкладываем в других людей, ожидая от них отдачи. После этой встречи Оля стала готова к основному, поворотному разговору с мужем. Интересно, что муж почувствовал это и выдал эмоциональную реакцию еще до их разговора, до появления слов и эмоций Оли. Мы связаны, и трансформируемся мы тоже вместе – невозможно остаться прежним, когда меняется партнер – «или меняйся, или расставайся», как говорится, мы встречаемся одними, а становимся другими – вместе или отдельно – зависит от ситуации.
Это не было финальной встречей. Дальше стало ясно, что мы подняли основной пласт, и пока он бушевал, успокоения ни в душе, ни в теле не наступало. Оля думала, что это из-за того, что основные шаги сделаны не были, все еще не хватало смелости поговорить с мужем. Симптомы обострились, страхи тоже. Оля описала это все в своем письме, и мы решили встретиться еще раз после короткой паузы (1 месяц). Вот текст письма, которое я получила через месяц после нашей предпоследней встречи в ответ на мою просьбу поделиться тем, что происходит:
«Привет! Телепатия, прямо. Так хотела написать, но понимала, что нечем похвастаться. Бок тянет все время, я его чувствую днем и ночью. Но я так и не сделала то, что хотела. Снова скандалы, угрозы от Леши, что он бросит меня, уедет. Я даже крылья за спиной почувствовала, когда поняла, что он сам все сделает, но он остался. И все осталось как прежде. Я сдала анализы, так как в среду надо делать компьютер живота. Все показатели лучше, но появились 5% атипичных лимфоцитов. Я испугалась, плакала. Дикое отчаяние. Ощущение «я проиграла», «совершенно пустая». Вчера распечатала все, что писала тебе, когда слушала лекции школы, поставила мозги на место.
Теперь о том, что мне очень важно стало после нашей встречи. Ушла ассоциация мужчин с чувством полноценности. Я теперь точно знаю, что я полноценная сама по себе.
То, что мы открыли, все важно. Но могли бы мы провести еще одну встречу? Уверена, что мне нужно открыть еще что-то важное»
И мы открыли, исследуя чувство Оли «я проиграла», образ ее внутренней «пустоты» и образ внутренней «черной дыры». В эмоционально-образной терапии в такие образы бессознательное кодирует чувство одиночества и сильные вытесненные эмоции.
Через эти образы, эмоции и воспоминания мы с Олей пришли к образу ее умершего отца и осознанию тесной связи с ним. Принципиальным стало осознание того, что когда-то маленькая девочка переняла у папы многие базовые внутренние установки, стремления, страхи и самоограничения. Они сводились к нереализованной потребности чувствовать себя нужным кому-то и не чувствовать одиночество. Это было внутреннее глубинное предписание, которое очень условно можно вербализовать словами: «Ты должна быть нужной, чтобы жить», «Ты должна заслужить нужность», «Нельзя быть одинокой, чтобы выжить». Такие программы и установки часто укрепляются обстоятельствами рождения и жизни самого человека, но начинаются задолго до его рождения. Осознание того, что они пришли к ней из другой судьбы и там они реально имели отношение к выживанию, сделало свое дело – отделило Олю от этих программ в ее внутренней картине себя и своей жизни.
Абсолютно очевидно, что люди нуждаются друг в друге. «Мы» – понятие, которое обогащает понятие «Я», расширяет и дополняет нас, нашу жизнь, нашу деятельность. Но это совсем не одно и то же с ощущением опасности, невозможности выжить или зависимости. Взрослое «Я» не нуждается в других, чтобы жить и удовлетворять жизненно-важные потребности. Взрослое «Я» не пугает одиночество. Оно стремится к другим для партнерства и взаимодействия. А состояние одиночества использует, кстати, для восстановления сил.
Мы обсудили историю папы, которая привела его к стремлению быть нужным, а также то, как это не реализованное стремление отразилось на его жизни и смерти.
Оля сказала папе внутри себя: «Папа, я разрешаю тебе чувствовать себя нужным и счастливым там, где ты сейчас есть. Я разрешаю тебе больше не умирать ради того, чтобы чувствовать себя нужным». Очевидно, что, давая такие новые «разрешения» папе, Оля давала их самой себе. После этого, она озвучила их уже прямо себе, осознавая обстоятельства и причины появления изменений в своем теле:
«Я разрешаю себе не умирать ради того, чтобы наконец почувствовать себя нужной, получить заботу и любовь. Во мне есть часть, которая способна удовлетворить для меня эти потребности. И эта часть внутри меня»
И вот это письмо я получила от Оли через 3 недели после последней консультации:
«Добрый день! Хочу поделиться результатом нашей работы! Бок прошел, чувствую себя абсолютно здоровой! Очень помогло осознание глобального одиночества внутри моего тела. Я ежедневно повторяю слова «мне не надо умирать, чтобы быть нужной!» Внутри ощущение, что я полностью здорова! Еще очень помогло то, что я поняла во время нашей консультации, что агрессия мужа ранит меня, «простреливает насквозь», я и внутри проговаривала, что отдаю ему его агрессию и я больше не буду в себе ее носить и мучить себя. Больше нет, ради чего я должна это делать». Еще есть триггеры у меня дома, на которые я эмоционально реагирую, но у меня полное осознание всего, я все время улыбаюсь! Так что жизнь меняется, и я начинаю жить так, как мне хорошо, в жизни еще есть для меня много открытий и я им уже рада.
Мне еще скоро идти к гематологу, но я как будто вышла из состояния вечной жертвы и стала сама собой».
«Добрый день! Хочу поделиться результатом нашей работы! Бок прошел, чувствую себя абсолютно здоровой! Очень помогло осознание глобального одиночества внутри моего тела. Я ежедневно повторяю слова «мне не надо умирать, чтобы быть нужной!» Внутри ощущение, что я полностью здорова! Еще очень помогло то, что я поняла во время нашей консультации, что агрессия мужа ранит меня, «простреливает насквозь», я и внутри проговаривала, что отдаю ему его агрессию и я больше не буду в себе ее носить и мучить себя. Больше нет, ради чего я должна это делать». Еще есть триггеры у меня дома, на которые я эмоционально реагирую, но у меня полное осознание всего, я все время улыбаюсь! Так что жизнь меняется, и я начинаю жить так, как мне хорошо, в жизни еще есть для меня много открытий и я им уже рада.
Мне еще скоро идти к гематологу, но я как будто вышла из состояния вечной жертвы и стала сама собой».
И потом я получила ещё пару писем:
1. «… Спешу сообщить, что сделала анализы, так как в понедельник надо идти к гематологу. Лейкоциты в полной норме, атипичных лейкоцитов нет, бок не болит! Немного повышены лимфоциты, но атипичных лимфоцитов тоже больше нет. Спасибо огромное! Дома налаживается, муж работает, оплачивает мои расходы, сегодня зарезервировали мне машину))
Я опять радуюсь работе! Появилась радость жизни! Вернулись эмоции, я понимаю, что мне нравится, а что нет. Всплывали еще воспоминания разные. Конечно, поднят огромный пласт. Столько лет я носила в себе все эти переживания!
Ровно год как я заболела и столько перемен!!! К гематологу иду последний раз, так как была записана еще в сентябре, но уверена, что она скажет, что я не ее пациент)))»
2. «- Приветик! Докладываю, была у гематолога, она сказала, что хронического лимфоцитарного лейкоза у меня нет. Предположила, что есть бактерия, которая может давать такую картину болезни, как у меня, учитывая удлиненную селезенку – это классика по учебникам. Хочет, чтобы я сходила к инфектологу, и 15 июля еще раз ей показалась, чтобы уже окончательно снять меня с государственной программы (прим: Оля живет далеко, не в России). Так что все хорошо. Я схожу конечно, но я ЗДОРОВА»
- Оля! Браво! Только вдумайся: Ты это сделала! Ты это остановила. И развернула в ту сторону, в которой стала свободной. Представляешь, сколько ты можешь!?
- Я очень хотела и хочу жить хорошо!
…»
Я очень благодарна Оле за то, что она разрешила поделиться со всеми своим процессом, за желание помочь другим, за возможность увидеть, что это возможно. Несмотря на страхи, неуверенность, отчаяние и опущенные руки.
Моя роль в этом была не велика, у нас было всего четыре встречи, немного нового взгляда и много новой информации в Школе психосоматики. Остальное Оля сделала сама!
Перестройка сознания заняла год. Но это был год движения к новому мировоззрению, свободному от старых предписаний, установок и программ. Новая жизнь! Своя жизнь!
Не зря Лоуренс ЛеШан, который 30 лет проработал с онкопациентами, в своей книге пишет о том, что диагноз рак – это поворотный момент жизни - последнее предупреждение, «когда нужно сделать выбор: умереть или измениться».
С точки зрения Биологики, за любым изменением в теле стоит особый эмоциональный фактор = биологический конфликт, который влияет на изменения в конкретных тканях конкретного органа. И сам этот биологический конфликт, так же как симптом болезни в книге ЛеШана, требует измениться, чтобы решить этот внутренний, сильный, запрограммированный в родовой системе конфликт. И Оле это удалось.
1. «… Спешу сообщить, что сделала анализы, так как в понедельник надо идти к гематологу. Лейкоциты в полной норме, атипичных лейкоцитов нет, бок не болит! Немного повышены лимфоциты, но атипичных лимфоцитов тоже больше нет. Спасибо огромное! Дома налаживается, муж работает, оплачивает мои расходы, сегодня зарезервировали мне машину))
Я опять радуюсь работе! Появилась радость жизни! Вернулись эмоции, я понимаю, что мне нравится, а что нет. Всплывали еще воспоминания разные. Конечно, поднят огромный пласт. Столько лет я носила в себе все эти переживания!
Ровно год как я заболела и столько перемен!!! К гематологу иду последний раз, так как была записана еще в сентябре, но уверена, что она скажет, что я не ее пациент)))»
Прим.: Гематология — раздел медицины, изучающий кровь, органы кроветворения и заболевания крови.
2. «- Приветик! Докладываю, была у гематолога, она сказала, что хронического лимфоцитарного лейкоза у меня нет. Предположила, что есть бактерия, которая может давать такую картину болезни, как у меня, учитывая удлиненную селезенку – это классика по учебникам. Хочет, чтобы я сходила к инфектологу, и 15 июля еще раз ей показалась, чтобы уже окончательно снять меня с государственной программы (прим: Оля живет далеко, не в России). Так что все хорошо. Я схожу конечно, но я ЗДОРОВА»
- Оля! Браво! Только вдумайся: Ты это сделала! Ты это остановила. И развернула в ту сторону, в которой стала свободной. Представляешь, сколько ты можешь!?
- Я очень хотела и хочу жить хорошо!
…»
Я очень благодарна Оле за то, что она разрешила поделиться со всеми своим процессом, за желание помочь другим, за возможность увидеть, что это возможно. Несмотря на страхи, неуверенность, отчаяние и опущенные руки.
Моя роль в этом была не велика, у нас было всего четыре встречи, немного нового взгляда и много новой информации в Школе психосоматики. Остальное Оля сделала сама!
Оля восприняла болезнь как необходимый спусковой крючок для новой жизни.
Перестройка сознания заняла год. Но это был год движения к новому мировоззрению, свободному от старых предписаний, установок и программ. Новая жизнь! Своя жизнь!
Не зря Лоуренс ЛеШан, который 30 лет проработал с онкопациентами, в своей книге пишет о том, что диагноз рак – это поворотный момент жизни - последнее предупреждение, «когда нужно сделать выбор: умереть или измениться».
С точки зрения Биологики, за любым изменением в теле стоит особый эмоциональный фактор = биологический конфликт, который влияет на изменения в конкретных тканях конкретного органа. И сам этот биологический конфликт, так же как симптом болезни в книге ЛеШана, требует измениться, чтобы решить этот внутренний, сильный, запрограммированный в родовой системе конфликт. И Оле это удалось.